Что сегодня происходит в мире казахстанского кино

В новых форматах

Ко всеобщей радости жизнь продолжается. Конечно, хотелось бы, чтобы все было как в кино. Но не получается… Хорошие сценарии не реализуются, а плохие не дотягивают до драматизма реальной жизни даже на долю процента.
Что же происходит в мире отечественного кино? Ведь еще совсем недавно вся киноиндустрия едва не погибла под гнетом пандемии… Об этом и рассуждают наши эксперты в области кино Евгений Лумпов и Александра Поршнева.

Поиск смыслов

Александра Поршнева

В столице состоялись показ и обсуждение современных казахстанских короткометражных фильмов. В дискуссии приняли участие зрители, профессиональные кинематографисты и авторы работ. Организаторами показа выступили открытая диа­логовая площадка о кино
«W DISCUSS» и сайт о кино Vosmerka.

Когда речь заходит о показах «короткого метра», каждый раз встает резонный вопрос: а зачем он нужен, этот «короткий метр»? Принципы художественных и технических лабораторий будущих киноделов ясны‑‒ здесь оттачивается мастерство, рождаются эксперименты. Но зачем короткометражные фильмы зрителю? В чем смысл их смотра?

Короткий метр – это и свое­образная заявка изобразительного стиля, и предтеча его трансформации в будущих полнометражных работах. Вот, например, смотрите вы очередной фильм Адильхана Ержанова или Фархата Шарипова, а развивающиеся в полнометражном фильме стилистические, тематические черты вы припоминаете еще воплощенными в зародышевом состоянии из их студенческих короткометражных работ.

Только вот не все имели возможность увидеть эти фильмы раньше, в силу, конечно же, разных причин. А благодаря таким просмотровым площадкам любой зритель становится наблюдателем эволюции казахстанской кинематографии.

Громкое слово «эволюция» не было чуждо программе и этого показа. В ней были представлены и остросоциальные драмы («Мариям» Маржан Бекмаганбетовой, «Анамның аты Бақыт» Шугылы Сержан), и Si-Fi («LiveMe» Дайаны Ибраевой), и даже кино анимационное («Шуақты бақ» Гулнур Кажыбек) и документальное («Lady Sparta» Асем Нурлановой).

Хотя кинематограф уже давно перестал быть чисто мужским миром, невозможно не заметить, что режиссерское кресло во всех случаях этой программы занимали девушки. Но что важно: ни один из фильмов не был похож на традиционный «флакон духов» с пресловутой женской темой, юмором или какими-либо гендерными стереотипами в принципе. Это были крепкие работы, в первую очередь, кинематографистов разных художественных и производственных школ.

В ходе дискуссии обсуждались авторские позиции, художественные приемы и, конечно же, варианты развития тем в возможном полнометражном фильме для каждой из режиссеров.

В дискуссии важно и то, кто смотрит, и как обсуждают. Эта встреча была максимально кинематографической. Здесь присутствовали режиссеры, продюсеры, кинооператоры, искусствоведы. Среди них Ерлан Нурмухамбетов, Шарипа Уразбаева, Асель Ержанова, Азамат Жанабеков, Аян Базылбек и многие другие. В том числе и благодаря разнообразию мнений зрителей встреча была похожа (простите мне банальность) на калейдоскоп. Но не столько в степени яркости, сколько в постоянно трансформирующемся потоке событий, тем и вариаций.

W DISCUSS ‒ совсем новая точка на культурной карте столицы. Ее создатели, как и создатели фильмов, в поиске смыслов, и не только практических. В конце концов, «Послушайте! Ведь, если звезды зажигают, значит, это кому-нибудь нужно?»

Сказка, которая не лжет

Евгений Лумпов

Хотелось бы сказать, что новый фильм «Мама, я живая!» вышел в отечественный прокат, но это не так. Впрочем, на сей раз прокат не виноват. По крайней мере, на данный момент.

В столице прошла серия закрытых показов нового фильма Азиза Заирова и Мухамеда Мамырбекова «Мама, я живая!» Режиссеры, что называется, тестировали картину на разных аудиториях. По соц­сетям побежали благодушные отзывы. Повисла интрига. Я посмотрел картину и призадумался, причем не только о ней.

Вообще пробивной силе дуэта Заиров ‒ Мамырбеков можно только позавидовать. Своим – без всякой патетики – социально значимым кино они не то что заняли какую-то нишу, они ее создали. Де-факто в сегодняшнем Казахстане они и есть эта самая ниша: фильмы о тех, у кого есть проблема, для тех, у кого есть проблема, снятые теми, у кого есть проблема. Таковыми, в частности, были первые два фильма трилогии «Безграничные возможности» ‒ «Быть или не быть?» и «Девушка и море».

«Мама, я живая!» ‒ несколько иной случай. Но тоже о важном и болезненном. Не знаю, сознательно или бессознательно, но режиссеры (они же сценаристы) выцепили из реальности пару весьма симптоматичных явлений, ни одно из которых, впрочем, не есть стержень фильма. Стержень – история женщины-инспектора по делам несовершеннолетних, у дочери которой обнаруживается лейкемия.

Явление первое – обмен социальными ролями. Единственный взрослый мужчина в сюжете, муж героини, – образец типично (если не сказать «стереотипно») женского поведения: он полон страхов, сомнений, упреков, капризов и желания топнуть ножкой. Тогда как супруга его – кремень. Сродни самим режиссерам, она полна твердой веры в то, что делает и готова бороться со всеми и каждым за то, что считает важным и нужным. В данном случае – за детдомовцев на учете, которых лишь она одна не считает по умолчанию кончеными людьми.

Этот маркер дает любопытный ракурс на, казалось бы, забронзовевшее в поклоне перед маскулинностью общество. И если бы сам фильм дал, что называется, «на всю катушку» развернуться борьбе героини за правое дело, мы, вероятно, получили бы в галерею ярких женских образов казахского кино еще один. Но фильм – умышленно или нет – создает несколько сюжетных линий, каждая из которых в тот или иной момент претендует на главенство, но не получает оного. Это порождает эффект мультифакальной линзы: с одной стороны вы можете присматриваться попеременно к каждой второстепенной истории, с другой – пытаетесь сфокусироваться на какой-то одной, а с третьей – рискуете не получить четкой картины этого внутреннего мира фильма вообще.

Второе явление – недостаток концентрации внимания. Наблюдая за происходящим из зрительского кресла и анализируя свои ощущения, легко заметить, что взгляд очень часто приковывают не события или герои, но антураж. Симптоматичность явления в том, что мы и в реальной жизни подчас куда больше озабочены формой, нежели содержанием. Поэтому каж­дая новая сцена фильма может своим визуальным исполнением заставить нас забыть о предыдущей. И это палка о двух концах.

Так, «Мама, я живая!» ‒ это как минимум три перспективные актерские работы, на которых хотелось бы сфоркусироваться, но –не выходит. Еще обиднее от того, что все три работы принадлежат молодым актерам, начисто переигрывающим старших. Причина, возможно, в меньшей концентрации: будь своим персонажем и не грузись сверхзадачами. Поколению игровых коммуникаций эта метода может даться без особого труда, а уж в руках понимающих режиссеров – тем более.

С теми, кто старше, сложнее. Они явно пытались постичь суть фильма, но напоролись на ту самую мультифакальную линзу. Отсюда такой невероятный спектр актерских приемов – от балаганного кривляния до шекспировских страданий. Само собой на целостность восприятия это не работает.

И еще: художественное решение фильма (опять же не возьмусь сказать, что это было сделано умышленно) создает впечатление почти сказочного мира – настолько здесь все пестро, сочно и бутафорски.

А теперь попробуем все это скомпоновать: сказочный антураж с абсолютно АНТИсказочным содержанием – прекрасная метафора того мира, в котором нам выпало жить, не находите?

Да, у фильма, на мой взгляд, хватает недочетов. Тут и молодые герои, что живут, кажется, мыслями и словами не своими, но авторов фильма (а это разные возрасты, факт). Тут и страстное желание сказать о многом тем, кто не способен долго фокусироваться даже на чем-то одном. Тут и дерзкий ультиматум общественному невниманию к важным проблемам, за которым иногда стоят откровенно мультяшные гэги.

Помешают ли эти огрехи сложить вам полноценную картину того, что пытается донести до нас режиссерский дуэт? При условии, что вам удастся привести в равновесие эмоциональное и аналитическое восприятия, – нет. Но это потребует большой работы. Такой вот дисклеймер, друзья. Есть время подготовиться, пока фильм стучится в фестивальные двери.